1975-76 г. танкер “Люберцы”.
Осень 1975 г. Идём из Маракайбо Венесуэлы в Батон Руж, штат Луизиана. Погода мерзкая, в Мексиканском заливе кутерьма и до Нового Орлеана остаётся приблизительно сутки. Перед заходом в прибрежную зону нужно сдать все частные и служебные радиограммы, прекратить работу на передачу на КВ с переходом только на СВ и УКВ. Это требование Международного регламента Морской подвижной службы. Обычно мы не очень точно придерживаемся этих правил, иногда приходилось и с рейда попискивать, но, тут как-то очковато. Я впервые в Штатах и в местных порядках не искушён, вдруг повяжут; у них даже на Великих озёрах особые правила. Лучше перебдеть, чем недобдеть.
Расстояние до фатерлянда восемь часовых поясов слышу Новороссийск не выше 3 баллов (по QSA), поэтому про F1 (буквопечатание) нет и речи, только в рукопашную и в условиях цейтнота. Срочные рдо успел сдать на UFN (Новороссийск), обыкновенные отфутболили в неприемлемую очередь. Осталось около полусотни рдо и с ними нужно было кончать до утра. Покопался в своих записях-заначках по вспомогательным советским радиоцентрам, которых даже в расписании ММФ нет, и вспомнил, как в 72 году, по случаю, посетил маленький радиоцентр в Феодосии.
В порту нельзя работать на передачу, поэтому я принёс свои рдо в диспетчерскую и заодно заглянул к девушкам на огонёк. На двери надпись РАДИОБЮРО и ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН. Но я же свой. Захожу.
В небольшой комнатушке два рабочих места расположенные впритык навстречу друг другу, на каждом месте два приёмника: СВ и КВ (точно помню «Русалка» Р-250) и пишущие машинки. На отдельном столе магнитофон и трансмиттер, это, значит, для погоды и НАВИПов. Две дамы клацают на машинках, при этом разговаривают, а одна ещё и кефир из бутылки употребляет. Та, что ко мне лицом, кричит чтоб заходил не стеснялся. Вторая, заменив бланк на машинке, отпивает кефир. Я слышу из её наушников, что уже кончается заголовок очередной радиограммы, а она кефир тянет. Ничего спокойно догнала. Ну, думаю, классно девки пляшут. Перекинулись несколькими фразами, и я откланялся.
Вот о них-то я и вспомнил. Дай, думаю, послушаю. Посидел на их частоте, слышу работает. Позвал, получил вторую очередь. На других р\ст в первую десятку не входил. Слышимость 2-3 балла. Сижу куру.
Вызывает меня, спрашивает сколько у меня рдо и QTH (местонахождение). Получив мои данные, даёт восклицательный знак, что означает: «Ни хрена себе, сказали мы с Петром Иванычем», соглашается на приём. Начал передачу осторожненько, с чувством умеренного подхалимажа, чтобы не спугнуть. Через пару рдо даёт QRQ (быстрее), прибавляю помалу, она опять QRQ. Достигаю своего предела, после которого могут сбои (с учётом погоды и качки). Говорит сокращай. Начал сокращать слова типа «поздр», «жел», «успх», «цел» и т.п. Так мы с ней ухватили ритм и успешно станцевали этот танец. В общем, гора с плеч, минут за 30 управились. «Да, здравствуют скромные советские труженики эфира!», провозгласил я, и с чувством глубокого удовлетворения, закрыв вахту на 500 кгц, отправился спать.
Проснулся от стрельбы. Пароход идёт на малых оборотах, вибрации почти нет. То есть вокруг тишина, но поблизости стреляют. Мне, конечно, по хрену, но спать же не дают. Поднимаюсь на мостик, там лоцман, мастер, а прочая публика на шлюпочной палубе глазеет по сторонам. Спрашиваю, что за шум. Витя Ланский второй помощник: -так это ковбои нас встречают, как увидели красный флаг, сразу за кольты схватились.
Осмотрелся. По правому борту, как я понял, в полный рост Новый Орлеан с несколькими небоскрёбами, по левому, что-то типа посёлка или дачного массива с низкими домами и сплошными садами. Вот оттуда и слышалась стрельба. Прямо по курсу мост с высокими пролётами, к которому мы и подгребали малым ходом. Вода в реке грязно-коричневая, скорее всего безжизненная, я так думаю. Вот она какая, речка Миссисипи.
Встретились несколько составов барж с буксирами-толкачами, которые выглядели уродами по сравнению с нашими волжскими буксирами. Они похожи на сундуки с двигателями, но, судя по размеру составов барж, обладали большей мощностью и, благодаря меньшим размерам, лучшей маневренностью, чем наши. Чисто речные трудяги, предназначенные только для толкания, без кормовой оснастки для буксировки на канате. Наши буксиры более универсальны, они могут и толкать, и тянуть, а также обладают мореходными качествами. Словом, эти по три рубля, но маленькие, а те по пять, но большииие.
Ну, а кто же стрелял? Да никто. Это садовые хлопушки для отпугивания птиц.
В Батон Руж пришли и сразу к причалу. Уже не помню то ли грузились, то ли выгружались. Потоптался по бережку, но никуда не поехал. Послушал радиолюбительский эфир. Времени на это было мало. Из советских услышал только несколько станций телеграфом из Прибалтики. Через сутки снабдились продуктами и снялись на Кубу. Набрали арбузов и яблок, потом не знали куда их выбросить. Яблоки неописуемой красоты имели неописуемый вкус, не имевший ни кислинки, ни сластинки, ни вообще что-нибудь похожее на наши яблоки. Даже сравнить не с чем. То же с арбузами. Пришлось снова затариваться в Гаване.